Мои исследования архивов Светланы Лурье (Смирновой) обнаруживают нередко интересные тексты, которые незаслуженно забылись или отошли в тень. Вот я обнаружил главу, которая не вошла в итоге в книгу «IMPERIUM…» (Империя как судьба). В издательстве посчитали ее как бы выпадающей из имперской темы, но они все же ошиблись. Глава эта посвящена интересному культурологическому анализу армянской общины в Санкт-Петербурге на рубеже 1980-1990 гг, ее образованию, кризису и дальнейшему функционированию. Эти наблюдения имеют уникальную привлекательность, поскольку выполнены культурологом, включенным во внутреннюю деятельность армянской общины того времени. С тех пор сама община изменилась немало и по составу, и по организации, но проблемы в ней не уменьшились. Более, автор на протяжении более 20-ти лет часто подолгу жила и в Ереване. В результате была написана еще одна книга, посвященная тематике армяно-русских отношений – ЕРЕВАНСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ.
Россия, как бы она ни была организована, была и остается многонациональной страной при главенствующей и государствообразующей роли русского этноса. Взаимоотношения землячеств (национальных общин) в крупных российских городах с русскими всегда имели и проблемные стороны. Некоторые обобщающие выводы культуролога в этой главе остаются актуальными и сегодня и не только для армянской общины в Петербурге. Авторский текст главы я прикладываю в файле. А тут даю некоторые выжимки из его заключительной части.
Армянский кризис и шаг вперед к новой России.
Итак, в конце восьмидесятых–начале девяностых годов армянская община пережила кризис. Кризис, вызванный не конфликтом с социокультурным окружением (этот конфликт начался чуть позже). Кризис стал следствием кризиса государственного сознания русских. Именно как такую реакцию только и можно истолковать стремление проверить империю на прочность. Требование имперской справедливости – вполне естественное требование, хотя и очевидно, что никакая, пусть даже самая идеальная империя полную справедливость обеспечить не может. Но империя должна была либо признать справедливость требований армян и удовлетворить их, или пресечь недовольство в самом его зародыше …
Итак, обобщая, можно сделать следующие выводы. В первый период «перестройки» этнические группы в мегаполисах (а в значительной мере и целые народы Советского Союза) оказались в ситуации внутриэтнической группы русского этноса, и в этих рамках играли свою роль. Вместе с тем, близость ценностных доминант диаспор и социокультурного окружения их, главным образом, русским народом, приводила к усилению признаков этничности внутри самой диаспоры. Определенная разобщенность возникала вследствие активных внутриэтнических процессов, переживаемых различными народами. Наблюдался раскол внутри диаспор: меньшинство подключалось к внутриэтническим процессам своих народов, а подавляющее большинство сохраняло мифологему «советского человека» и предпочитало слиться со своим социокультурным окружением. Последнее, однако, во многих случаях оказывалось затруднительным, поскольку и сам русский народ в свою очередь переживает острый внутриэтнический кризис.
Далее, население современного российского мегаполиса можно разделить на три группы:
1) русское население, крайне неоднородное по своим ценностным доминантам: меньшинство стремится свернуть на «западный путь развития», а большинство спонтанно и практически еще неосознанно вырабатывает новую модель цивилизации, которая, судя по тенденциям, воспримет значительную часть ценностных доминант Российской империи;
2) более или менее маломощные этнические общины, включенные в большей или меньшей мере в собственные внутриэтнические процессы;
3) прочее нерусское население мегаполисов, которое, как за спасательный круг, продолжает держаться за мифологему «советского человека».
И наконец, такое разделение носит очевидный переходный характер. С одной стороны, этническая мобилизация носит пульсирующий характер. С другой стороны, по мере ослабления остроты кризиса у русского населения, оно возрождает свои ассимиляторские способности. При этом часть нерусского населения постепенно также подключается к строительству упомянутой новой цивилизационной модели. На примере армянской общины Санкт-Петербурга хорошо видно, что и ее этническая мобилизация до некоторой степени включала в себя мифологему Российской империи, и она активно к ней апеллировала.
